Бог меня поставил на колени
Слава Господу, братья и сестры. Милостив Господь и любящий Бог, и Он устрояет наши пути Сам. И когда наше сердце склоняется перед Богом, когда мы смиряемся, когда мы слушаем, что Бог говорит, то Он ведет нас и благословение Божие обильно на нас изливается.
А сегодня я читал книгу Деяний Апостолов и открылось мне место: «В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме» (Деян. 23:11). И я сказал: «Господи, я буду свидетельствовать и сегодня».
Дорогие братья и сестры, действительно Бог велик и милостив. Я прочитаю еще одно место, это послание Апостола Павла к Титу, и это будет как бы преддверие того, о чем я буду говорить. «Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом» (Тит. 3:5). Очень многие живущие в этом мире надеются на какие-то дела, на какие-то милостыни. Каждый человек знает, что давать милостыню – это хорошо, это угодно Богу: не важно, верующий он или неверующий. Человек знает, что творить какое-то доброе дело – это угодно Богу. И поэтому когда и вам приходилось свидетельствовать людям о том, что ждет их в вечности (одним – спасение, а другим – наказание и суд Божий), то они говорят: «А мы ничего плохого не сделали! Мы не воровали, мы не убивали, милостыню давали и свечки еще ставили». Вот такое отношение к добрым делам. Но если человек не с Богом, если он отвергает Иисуса Христа, отвергает Его искупительную жертву, Его любовь, с которой пошел Он на Голгофский крест, то какие бы дела человек ни делал – они грязны перед Богом. Они запачканы мерзостью, потому что он не служит Богу и отвергает Христа. Вы знаете, я не был таким благодетелем и не стремился добрые дела кому-то делать. Если я давал какому-то нищему, который сидел на вокзале, то делал это с презрением и высокомерием, я не считал их за людей. Я считал, что человек должен работать, достигать определенных успехов по своему уму, по своей силе воли человек устрояет себе жизнь.
Для окружающих меня людей я тоже делал добрые дела, если меня просили. И делал я это не потому, что я хотел сделать доброе дело. Я был в почтении у людей, которые обращались ко мне. Я имел большую власть, и поэтому превозношение над людьми было в сердце. Я говорю как бывший начальствующий над людьми, которому дана была большая власть. Если обращаешься к таким людям, то они идут навстречу, но делают это не от чистого сердца, а для того, чтобы показать, что они властны над тобой, захотят – сделают, а не захотят – не сделают, то есть, все зависит от них. Как написано, что спасение не по праведным делам, хотя у меня и таких дел не было.
Моя семья была безбожная. Правда, бабушка по матери была православная, поклонялась иконам и молитвы читала, хотя была безграмотная. И Библию читала по-славянски, но ничего не разумела. Папа и мама были неверующие, хотя считали, что знают Бога, так как на Пасху собирались и красили яйца. Папа говорил вместо «Воистину воскрес» – «Воинственный воскрес». И я за ним так повторял. В 20 лет я сознательно вступил в партию. Я знал, что без партии – никуда, я был человек практичный. Я знал: если хочешь сделать карьеру, то партийный билет должен быть в кармане. И везде я был успешен. Когда надели погоны, я служил в качестве замполита в одной из колоний, и в этом месте у меня был успех. Потом я был помощником начальника колонии, и у меня было в подчинении более 30 офицеров и еще более 50 человек вольнонаемных сотрудников, более полутора тысячи заключенных. В колонии была такая верхушка: начальник и два его заместителя. И одним из них был я. Власть, деньги, вседозволенность, но знаете, все пороки выявляются в человеке, когда он имеет такую безграничную власть вершить людские судьбы. Быстро накладывается определенный отпечаток на него.
Недолго у меня так продолжалось, хотя меня считали счастливым и успешным. Но сатана пришел, чтобы убить и погубить. Он дает сначала, и это все было не мое, все было извне. И когда я этим, можно сказать, насытился, достиг такой кульминации, что этого я достиг и я такой высокий, счастливый, сам себе строю жизнь и сам достигаю, то меня окунули в грязь. Вернее, сатана меня окунул так, как по самые уши. Я очень пристрастился к алкоголю, причем так, что жена плакала и говорила: «Ты спиваешься». Я думал: «Как же? Я не спиваюсь», всегда ходил отутюженный, выбритый. Дошло до того, что меня сняли с должности, и отправили для исправления в колонию. Наш поселок небольшой, кругом лес, а меня отправили еще за 30 км по железнодорожной ветке. И там я был сам себе предоставлен. Если смотреть на тот контингент, который сидел за забором, и на тот контингент, который был по другую сторону – это одно и то же. Только одни носили спецодежду, а другие носили погоны и фуражку.
Занимались одними и теми же делами: одни сидели за воровство, а другие воровали, только не потихоньку, а пользуясь служебным положением. И в этой каше я варился и падал все ниже и ниже. Я спивался на нет. Я даже, вставая утром, не мог побриться, плюс у меня появилась аритмия, но я не мог сойти с этого круга. Я понимал, что погибаю, понимал, что лечу в бездну, но я не мог этого остановить. И тогда я вспомнил, что есть Бог.
Когда партию упразднили, когда коммунистов убрали, мы все разом одели кресты на шею. Вся страна надела кресты, все стали православные, все стали верующие. Хотя мне до православия было, как до великой китайской стены идти пешком. Иногда я ночью просыпался и чувствовал, что пальцы на ногах и на руках холодеют, что сердце останавливается, тогда я взывал: «Господи, помоги, я больше не буду». Но наступало утро, и все начиналось сначала. Новый день начинался со стакана водки, потому что я не мог не пить. Я выпивал для того, чтобы не дрожали руки, чтобы я мог идти на работу, чтобы поддержать свой имидж. Я выходил бритый, благоухающий одеколоном, но проходил час, и у меня снова начинали дрожать руки. Я даже не мог писать. Когда я напрягал руку, то меня начинало колотить. Это было страшно, конечно. У меня одна сестра спросила (у нее муж пьющий): «Валентин, ну что так человека тянет пить этот алкоголь?» Я ей сказал: «Знаешь, сестра Люба, это когда ты видишь этот стакан, и кроме него больше ничего не видишь. И когда рот произвольно наполняется слюною, и только одно желание – взять его!» И все границы приличия стираются, вплоть до того, что я мог пить с такими людьми, о которых я вначале вам говорил – бомжи и нищие. Если у них была водка и они мне наливали, то я пил вместе с ними. Даже высокомерие мое отошло, и брезгливости уже не было, было только одно – стакан, стакан, стакан – больше ничего. Я погибал. Сатана хотел меня уничтожить. В моей жизни были случаи, когда и горел я, и тонул, и задыхался в дыму. Другие люди погибали, а мне говорили: «Ты счастливчик, родился в рубашке». Теперь я понял, что это милость Божия, что Бог все-таки хранил. А знаете почему? Потому что в это время за меня молилась моя жена. Она уверовала на три года раньше, чем я. Она обратилась к Богу и стала за меня молиться. И я вчера размышлял и делился с братьями, что это все было Богом допущено для того, чтобы я увидел свою низость, чтобы осознал свою мерзость. Ведь пока человек не увидит свое ничтожество перед Богом, он к Богу не придет. Но когда человек увидит, что он ничто, что только в Боге спасение, тогда он придет к Богу и Бог начнет с ним Свою работу. И я думаю, что ей было очень тяжело. Когда жена начинает молиться, чтобы муж был спасен, чтобы муж был приобретен, а муж еще хуже и хуже, пьет и пьет, так что дальше уже некуда, то можно сказать: «Господи, ну почему так?» Но Бог испытывает и не дает сверх меры, Он укрепляет. Так и в моей жизни начал действовать Бог.
В феврале 1996 года я пришел на богослужение в нашу церковь. Я обрел поддержку в лице нашей церкви. Я понял, что должен прийти к Богу, если не хочу погибнуть. Но я хотел сделать все своими силами: оставить курение, непотребство, которого много было у меня, и всякие пороки, которых не счесть. В августе 1996 года, придя со службы в гостиницу уже в десятом часу, появилось сильное желание на сердце быть в Сухобезводном. Тогда все автобусы уже ушли и паровозик тоже ушел, и только один путь – тропой, вдоль железной дороги 30 км. А сердце побуждает и все. И я беру велосипед и еду эти 30 км. Приехал и не упал, это Бог довел, это была рука Божия. И вот звонит брат Толя и говорит: «Валентин, ты не хочешь побывать на собрании? К нам гости приехали». И приехал Саша с Урала. Его проповедь была о покаянии. Бог меня поставил на колени, и я открыл свое сердце. Церковь плачет, молится, и я плачу и молюсь. Все радуются. Потом опять церковь молится, и я плачу и исповедуюсь. Это было мое истинное покаяние. Хотя после этого у меня еще были немножко шатания.
В октябре 1996 года происходит такой случай: у меня пропадает человек из числа осужденных. И я думаю:«Ну, все, теперь только увольнение». Я выхожу на улицу с сигаретой в руках (тогда я еще курил), поднимаю к небу глаза и говорю: «Господи, если Ты его найдешь, я брошу курить». И через несколько минут я захожу на работу и мне говорят, что его нашли, причем чисто случайно. Но я верю, что это Бог так повел их на заброшенную дорогу, и его там нашли. И когда его привезли, я взял пачку сигарет и бросил в урну. Хотя я раньше тоже пытался сам оставить курение, но здесь Бог явил милость ко мне, у меня пропало желание курить.
Бог освободил меня и от алкоголя – совершенно освободил! Хотя я раньше пытался лечиться, но меня хватало на месяц, на два – не больше. Раньше, когда жена просила сходить в магазин, то просила прийти трезвым. Но когда я выходил из магазина, то обнаруживал в кармане бутылку. Уже машинально деньги даешь, берешь и только потом думаешь: «Для чего я ее взял?» Я ведь обещал, но все-таки взял, а открытая бутылка имеет свойство допиваться до конца. Теперь же хожу, смотрю на эти полки со спиртными напитками, и у меня нет никакого желания их брать. Слава Богу! Вот так чудно Господь меня спас. Когда все так произошло, то я услышал голос Божий: «Сын мой, выбирай, кому служить». Были смущения, а как дальше я буду жить, как семья, как средства, но мы с Олей посоветовались, и она сказала: «Надо выбирать». Я написал рапорт, отдал его начальнику.
Люди стали спрашивать: «Почему ты уходишь? Ты много потеряешь и по деньгам, и льготы». Но Бог с того момента, с того дня, когда пришел приказ о моем увольнении, не оставил нас. Хотя начислили пенсию мизерную, мы никогда не сидели без хлеба. Бог Сам заботился о нас. Потом я устроился на работу в котельную, кочегаром. Хорошая работа была: угля набросал в топку и читай, молись. В 1997 году 10 августа я вступил в завет с Богом, в 1999 году в феврале Господь крестил меня Духом Святым. Милостив Бог и чудны дела Его!
Брат Валентин (п. Сухобезводное, Нижегородская обл.)